— Н-да, что-то странное во всем этом, — сказал Приз. — Что-то неправильное. Не чувствуешь?
— Да нет же! Говорю тебе, что вырос со всеми этими людьми. Я знаю их лучше, чем самого себя. О, вот Полетт Годдар там наверху! Она помощник библиотекаря. Хай, Полетт!
— Хай, Том! — откликнулась женщина.
— Мне это не нравится, — настаивал Приз.
— С ней я не был знаком близко, — сказал Кармоди. — Она гуляла с парнем из Милборна по имени Хэмфри Богарт. У него был галстук с бабочкой, можешь представить такое? А однажды он подрался с Лэном Чэни — школьным сторожем. Надавал ему, между прочим. Я это хорошо помню, потому что как раз в это время гулял с Джин Хэвок, а ее лучшей подругой была Мирна Лэй, а Мирна знала Богарта и…
— Кармоди, — тревожно прервал Приз. — Остерегись! Ты слыхал когда-нибудь о псевдоакклиматизации?
— Не болтай курам на смех! Я говорю тебе, что знаю весь этот народ. Я вырос здесь, чертовски приятно было жить тут. Люди не были пустым местом тогда, люди отстаивали что-то. Они были личностями, а не стадом!
— А ты уверен? Ведь твой хищник…
— К черту! Не хочу больше слышать о нем! Посмотри, вот Дэвид Найвен. Его родители англичане…
— Все эти люди идут к тебе!
— Ну конечно. Они так давно меня не видели!
Он стоял на углу, и друзья устремились к нему со всех сторон: из переулка, со всей улицы, из магазинов и лавок. Их были сотни, буквально сотни, старые товарищи, все улыбались. Кармоди заметил Алана Лэдда, и Дороти Ламур, и Ларри Бэстера Крэбба. А за ними — Спенсер Трэси, Лайонелл Барримор, Фредди Бартоломью, Джон Уэйн, Френсис Фармер.
— Что-то не то! — твердил Приз.
— Все то! — уверял Кармоди. Кругом были друзья. Друзья протягивали руки. Никогда еще он не был так счастлив с тех пор, как покинул родной дом. Как он мог забыть такое? Но сейчас все оживало.
— Кармоди! — крикнул Приз.
— Ну что еще?
— В этом мире всегда такая музыка?
— О чем ты?
— О музыке. Ты не слышишь?
Только сейчас Кармоди обратил внимание на музыку. Играл симфонический оркестр, только нельзя было понять, откуда звуки исходят.
— И давно это?
— Как только мы здесь появились. Когда ты пошел по улице, послышался гул барабанов. Когда проходили мимо театра, в воздухе заиграли трубы. Как только заглянули в закусочную, вступили сотни скрипок — довольно-таки слащавая мелодия. Затем…
— Так это музыка к фильмам! — мрачно сказал Кармоди. — Все это дерьмо разыгрывается по нотам, а я не учуял!..
Но Франшо Тон уже коснулся его рукава. Гарри Купер положил на плечо свою ручищу. Лэйрд Грегор облапил как медведь. Ширли Тэмпл вцепилась в правую ногу. Остальные обступили плотной толпой, плотней и плотней, все еще улыбаясь…
— Сизрайт! — закричал Кармоди. — Сизрайт, Бога ради!..
И все произошло быстрее, чем Кармоди что-нибудь сообразил.
Часть V. Возвращение на Землю
Глава 28
Кармоди снова оказался в Нью-Йорке, теперь на углу Риверсайд-драйв и 99-й улицы. Слева, на западе, солнце спускалось за «Горизонт-Хаус», а справа во всей своей красе воссияла вывеска «Спрай». Легкие дуновенья выхлопных газов задумчиво шевелили листву деревьев Риверсайд-парка, одетых в зелень и копоть. Дикие вопли истеричных детей перемежались криками столь же истеричных родителей.
— Это твой дом? — спросил Приз.
Кармоди глянул вниз и увидел, что Приз снова видоизменился. Он превратился в часы «Диск Трэси» со скрытым стереорепродуктором.
— Похоже, что мой, — сказал Кармоди.
— Интересное место, — одобрил Приз. — Мне оно нравится.
— Угу, — неохотно сказал Кармоди, не совсем понимая, какие чувства он испытывает, вдыхая дым отечества.
Он двинулся вверх — от реки. В Риверсайд-парке зажигали огни. Матери с колясочками спешили освободить его для громил и полицейских патрулей. Смог наползал бесшумно, по-кошачьи. Сквозь него дома казались заблудившимися великанами.
Сточные воды бежали в Гудзон, а Гудзон так же весело вливался в водопроводные трубы.
— Эй, Кармоди!
Кармоди обернулся. Его догонял мужчина в тапочках, котелке и с белым полотенцем на шее. Кармоди узнал Джорджа Марунди, знакомого художника, не из процветающих.
— Как живешь, старик? — спросил Марунди.
— Сам знаешь.
— Откуда я знаю, когда твоя Элен не знает.
— Да ну?
— Факт! Слушай, у Дика Тэйта междусобойчик в субботу. Будешь?
— Буду! А как Тэйт?
— Сам знаешь.
— Ох, знаю, — горестно сказал Кармоди. — А он все еще… того? Да?
— А ты как думал?
Кармоди пожал плечами.
— А меня ты не собираешься представить? — вмешался Приз.
— Заткнись, — шепнул Кармоди.
— Эй, старик! Что это у тебя, а? — Марунди наклонился и уставился на запястье Кармоди. — Магнитофончик, да? Сила, старик! Силища! Ты сам его программировал? Да?
— Я не запрограммирован, — сказал Приз. — Я автономен.
— Во дает! — воскликнул Марунди. — Нет, на самом деле дает! Эй ты, Микки Маус, а что ты еще можешь?
— Пошел ты знаешь куда! — огрызнулся Приз.
— Прекрати! — угрожающе шепнул Кармоди.
— Ну и ну! — восхитился Марунди. — Силен малыш! Правда, Карми?
— Силен! — согласился Кармоди.
— Где достал?
— Достал? Там, где был.
— Ты что — уезжал? Так вот почему я не видел тебя чуть ли не полгода.
— Наверное, потому, — согласился Кармоди.
Кармоди уже собрался было ответить, что он все время провел в Майами, но его вдруг словно кто-то за язык дернул.
— Я странствовал во Вселенной, — брякнул он. — Я был в глубинах Космоса. Видел неких избранных, пускай все знают об этом.
— Ах вот что! — Марунди кивнул понимающе. — Значит, и ты «пустился в странствие»!
— Да, да, я странствовал…
— Сила! Как забалдеешь, сразу полетишь. И в полете том ты нашел ключик к всемогуществу собственного тела?
— Не совсем так, — перебил Кармоди. — Мне открылась реальность других, но сущность я мог ощутить только собственную.
— Слушай, старик, так ты, похоже, раздобыл настоящую «травку». Где достал? Или капельки, не разбавленную дрянь?
— Капли чистого опыта добывают из сорной травы бытия, — сказал Кармоди. — Суть вещей хочет познать каждый, а она открывается только избранным.
— Темнишь, да? — хихикнул Марунди. — Ладно, старина! Теперь все темнят. Ничего. Я и с тем, что попадается, залетаю неплохо.
— Сомневаюсь.
— Не сомневаюсь, что сомневаешься. И шут с тобой. Ты куда — на открытие?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});